|
11 класс
СОЧИНЕНИЯ ПО ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В ЗЕРКАЛЕ ЛИТЕРАТУРЫ
О стихотворении А. Твардовского «Я убит подо Ржевом»
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать -
так писал М. Ю. Лермонтов о завершении Бородинского боя. Наверное, так вообще кончаются войны.
В Великой Отечественной войне, согласно статистике, погибло три четверти ровесников Александра Трифоновича Твардовского. Поэт чувствует вину перед ними, хотя понимает, что «в том нет его вины»: «И не о том уж речь, что я их мог, но не сумел сберечь, речь не о том, но все же, все же, все же...»
Эта трехкратная эхо отзовется во многих послевоенных стихах Твардовского, но, возможно, самый первый в этом ряду и найщемливіший - «Я убит подо Ржевом». В заголовок вынесен первый строка - он как первый памятник.
Название уже не отпускает тебя, и ты невольно вчитываешься и вслушиваешься в эти страшные слова: не может говорить о себе человек, которого уже нет на этой земле.
Этот стих - монолог и страстная исповедь человека, которого уже нет в живых. Она говорит с нами из небытия, не накануне гибели, а уже после нее. И холод пробирает тебя с головы до ног...
Герой этого стихотворения погиб в Тверской, тогда еще Калининской области, под маленьким городом Ржевом, где шли кровопролитные бои, где на карту была поставлена судьба Родины.
Война гуляет по России,
А мы такие молодые...
Эти слова поэта Межирова - и про нашего героя.
С далекой войны он обращается к нам всем и к каждому лично с важнейшим сообщением о своей смерти. И монолог его - как скупые строки похоронки, поэтому в стихотворении нет ни эпитетов, ни метафор, ни олицетворений... Они были бы здесь неуместны.
Парню, убитому подо Ржевом, даже мертвому необходимо знать, «наш ли Ржев наконец». Ответов на свои вопросы он уже никогда не услышит. Они - риторические:
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она - спасена.
Теперь погибший солдат говорит уже не только от своего имени. Хрупкое соло переходит в многоголосье:
Наши очи померкли.
Пламень сердца погас.
На земле на поверке
Вызывают не нас.
Они выполнили свой долг и оставили нам самый щедрый подарок - жизнь.
Закончилась бы первая часть стихотворения - собственно реквием. Меняется тема, ритм становится быстрее. Вроде нужно успеть сказать еще что-то очень важное, может, самое главное:
Нам свои боевые
Не носит ордена.
Вам - все это, живые,
Нам - отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос -
Вы должны его знать.
Это уже не просто монолог и не многоголосие погибших, а призыв к диалогу с живыми.
Общая победа соединяет живых и павших. И как бы вразрез с общепринятым «мы в долгу перед погибшими» звучат, может, деликатные строки:
И никто перед нами
Из живых не в долгу.
Мертвые освобождают живых от бремени памяти и ответственности, от которых порядочному человеку невозможно освободиться.
И снова, как рефрен звучит «Я убит подо Ржевом», и снова меняются местами личные местоимения. Теперь на смену «мы» приходит «я». И звучит обращение безымянного солдата Великой Отечественной до всех живых:
Я вам жизнь завещаю -
Что я больше могу?
Как сказано было в книге про Василия Теркина, «здесь ни убавишь, ни прибавишь».
|
|